Поцелуй Первым - Манилова Ольга

Слишком личного контакта.

Когда Кулак подошел, он разговаривал с другими, будто меня здесь и нет. Может, и правда не заметил. Или посчитал незначительной.

Контраст с пристальным вниманием сейчас заряжает мою кожу шоковыми импульсами. Заставляю себя поднять руку, завожу волосы за ухо, и моя ладонь… она горячит, как в лихорадке.

Кулаков отпивает еще один глоток кофе, но взгляда с меня не сводит.

Решаю, что все. Больше не буду глазеть на беса.

Вообще на прямой глазной контакт — запрет.

Мне нужно поставить свою позицию несдвигаемым блоком, и вот прямо сейчас.

— Не понимаю, почему при перерегистрации участка не указали непригодность к строительству. Потому что раньше указание на это было. Естественно, ничего строить вблизи границы с детским домом нельзя.

— Мы проясним детали по мере развития проекта, — охотно комментирует светловолосый консультант в серьезных очках. — Ведь архитектурная составляющая еще в разработке.

— Все будет под контролем, — добавляет второй.

Ага, ну-ну.

— Чьим? — мягко стелю, но голос все-таки рвется ввысь.

— Моим, — басит Кулак.

Принуждаю себя не смотреть на беса. Даже ладонью приходится удерживать другую руку, чтобы та не дернулась.

Игнорирую его участие в беседе напрочь и обращаюсь к консультантам. Даже поворачиваюсь к ним уважительно.

— Вы же — заинтересованные лица, поэтому контроль должен быть сторонним. Еще градостроительную службу проходить. Это одно. А еще есть общественное мнение. Это другое.

И общественное мнение обеспечу я.

Если он воображает, что получится отмыть свою дрянную репутацию очередным злодеянием… Еще и в несчастных Васильках, самом бедном пригороде столицы. В моих Васильках.

На благоустройство которых я потратила годы.

— Какое отношение ты имеешь к строительству в этом городе? — долбит Кулак каждым словом.

Не смотреть, не смотреть, не смотреть.

— Я занимаюсь ремонтом детского дома, и имею прямое отношение к земельному участку по соседству.

— Какое еще? — злобно давит он.

— Самое непосредственное. Я хорошо знаю участок и видела все документы. И вот посмотрите…

Показываю консультантам и крайне заинтересованному Егору Лину бумаги, собравшиеся у меня за несколько лет. Кулаков — далеко не первый, кто позарился на землю.

И станет следующим, кто от нее отступит после моего пинка.

— Участок идеально подходит для стадиона и комплекса, и вопрос решенный, — значительно повышает голос Кулаков. Но я недолго праздную победу от его срыва и несдержанности.

Стадиона?

Стадиона!

Поворачиваюсь к мэру, который не сообщил мне эту «незначительную» деталь, слишком резко.

— Если такой серьезный размах, однозначно есть потребность в общественном голосовании громады. Это изменит жизнь городка!

— Конечно-конечно, Алиса…

— Голосования? — выплевывает Кулак. — Зачем тебе этот участок?

У некоторых от безграничной власти и жадности мозги уже поплавились. Везде видят только выгоду и умысел. Ничего, от этих мозгов я не оставлю и слизи.

Внутри меня костер потрескивает раздражением и отчаянием. Кулаков… всегда собирается так наезжать на меня?

— Эта часть есть в местных законах. Реакреационные…

— И ты, прям, знаешь все законы.

— Конечно, знаю, — вспыхиваю и раздраженно отвожу руку куда-то. Но взгляд удерживаю в стороне.

Не стоит смотреть, как он бесится.

Хоть и хочется.

Очень хочется.

— У тебя одна сережка неправильная, от другой пары.

Он даже не говорит это противным, самодовольным голосом.

Кулаков констатирует факт, как подтверждение, что я — не компетентная и здесь не к месту. Нигде не к месту.

Бросаюсь пальцами к металлу быстрее, чем останавливаю себя мысленно. Действительно, перепутала сережки. А все из-за кого?

Из-за зажравшегося наглеца, что влез в мои Васильки.

Пришлось тогда из дому практически бежать к машине и заправляться по бешеной цене.

Мэр и рок-звезда пытаются понизить градус, но скорее ад замерзнет, чем я отступлю.

— Ты в Васильках живешь?

Судя по намеку на чистейший гнев в тоне, это бес ко мне обращается.

— Нет, — наконец-то выдавливаю. — Я живу в центре города.

Недолго осталось там жить, но се ля ви. Обойдусь квартирой поскромнее.

— Тогда ты никакого отношения ко всему этому не имеешь, — ей-богу, он сейчас бросится на меня.

Осторожно, злой бес!

— Как и ты, — цементирую каждое слово. И улыбаюсь консультанту, что поближе стоит. Намеренно игнорируя взглядом гиганта напротив, которому и отвечаю. — Ты тоже не живешь в Васильках.

— Друзья, — заводит мэр. — Пришла пора перейти к конструктивному диалогу. Узнать друг друга поближе. Давайте пройдем…

— И стадион, и комплекс принесут доход поселку. Даже туризм.

Склоняю голову вправо, и рассматриваю пожелтевший потолок. Не могу стиснуть зубы сильнее, денег даже на стоматолога у меня реально сейчас нет. Приюту для животных «Пьеро» мои последние запасы — куда важнее. И если бы не бес, я бы уже нашла покупателя на свой Ниссан.

Если стисну зубы, то точно сломаю что-то.

Потому что… Кулаков прав: вся эта затея принесет прибыль округу.

Но не ценой детского дома!

— Что ж, надо выбрать другую землю. Я вам помогу. — Опять поворачиваюсь к двум внушительным серым костюмам. — Я здесь все знаю.

— Конечно, Алиса только хочет помочь. Пожалуйста, господа… и дама, конечно, проходим в нашу галерею. Это почти что конференц-зал, сюда, пожалуйста, мы только установили факс и ксерокс…

Слава богу, со мной равняется Егор и мы следуем за размахивающим руками мэром.

А Василий Кулаков буравит взглядом мой затылок и спину. Он явно на пороге сенсационного открытия экстрасенсорной дрели, которую можно загонять в чужие головы усилием воли и жарким взором.

Смотри-смотри, бес.

На меня просто так не надавишь.

Я от своего не отступлю.

Конечно, как в подтверждение сего несокрушимого манифеста, я спотыкаюсь об дурацкий коридорный ковер. Как раз на пороге «конференц-зала».

И безразмерная ладонь молнией касается моей спины.

Хотела бы сказать: для того, чтобы подло толкнуть вперед.

Огласить его чистокровным мерзавцем.

Но Кулаков… придерживает меня, неуместно заграбастав пальцами слишком много ткани платья.

Он придерживает и придерживает и придерживает, и отпускает не сразу.

С ужасом чувствую, как лицо заливает краска.

Что… это он делает?

Злость во мне гейзером взмывает вверх, даже мысли будто кипятком ошпаривает. Что это за игры еще такие! Он — последний человек, что вежливо поможет женщине удержаться на ногах. Тем более, мне!

Не знаю, на что Василий Кулак рассчитывает, но я никогда — н и к о г д а — не поведусь на его уловки и не позволю ему выиграть.

Глава 3 АЛИСА

«я тебя съем»

Пересматриваю сообщение раз двадцатый, словно читать только научилась.

Серые костюмы напротив разглагольствуют о будущем великолепии спортивного комплекса. Аналогов не будет во всей стране. Стадион еще и в роли концертной площадки. Отдельный ежегодный фонд на все мыслимые и немыслимые спортивные секции.

Личный фонд Василия Кулакова.

В общем, консультанты беса отрабатывают каждую копейку. Недаром он интересовался моими серьгами — оценивал, сколько лапши еще поместится на ушах.

«я тебя съем»

Взмокла я только по причине аномальной майской жары. И потому что в комнате нет кондиционирования.

Только поэтому!

Нет, на что это Кулак намекает?

Его темный взгляд пожирает меня. Приказываю себе ежеминутно не возвращаться к нему глазами, но сама себе предательница.

Возвращаюсь. Нервно сглатываю. Нога расшатывается, подстать давке возмущенных мыслей в голове.

Жар выталкивается даже из легких. Я не знаю… не знаю, как интерпретировать его сообщение и фиксацию на меня взглядом. Внутри — одно сплошное перекати-поле.